В честь 90-летия со дня рождения выдающегося режиссёра и сценариста рассказываем, как древнерусская икона и искусство Возрождения дополнили его авторский стиль.
Творчество Андрея Тарковского стало культурным феноменом, который и сегодня оказывает влияние на постановщиков по всему миру. Будучи выпускником художественной школы, он хорошо разбирался в живописи, и это сильно повлияло на формирование его киноязыка. Однако режиссёр не просто цитировал произведения искусства, а изящно вплетал их в свои сюжеты, делая неотъемлемой частью повествования.
Иконопись и религиозные мотивы
«Художник, не имеющий веры, подобен слепорожденному живописцу. Ошибочно говорить о том, что художник «ищет» свою тему. Тема вызревает в нем, как плод, начинает требовать своего выражения», – утверждал Тарковский.
Подтверждением слов режиссёра является драма «Андрей Рублёв». Поэтическая история о русском иконописце стала прежде всего иллюстрацией духовного поиска. Тарковский не пытался доподлинно воспроизвести биографию Андрея Рублёва. Куда интереснее ему было исследовать кризис творца, который может произойти с любым художником в любую эпоху.
Большую часть ленты зритель видит чёрно-белые кадры, но в эпилоге картина приобретает цвет.Такое преображение символизирует конец терзаний и рождение искусства, которое так мучительно вынашивалось. На экране появляются светлые оттенки изображений «Входа в Иерусалим», «Преображения», «Рождества Христова» и, наконец, «Троицы».
Позднее репродукция наиболее известной работы Рублёва появится в другом фильме Тарковского – научно-фантастической ленте «Солярис», снятой по мотивам одноименного романа Станислава Лема. На борту космического корабля, вдали от земной цивилизации, икона станет своего рода связующим звеном между далёким прошлым и неопределённым будущим.
В рамках средневековой иконографии произведения Рублёва характеризуются воплощением нового, возвышенного понимания духовной красоты и нравственной силы человека. Эти же черты смог объединить в себе и Тарковский. Его новаторство заключается в способности творить, выходя за пределы правил и условностей.
Режиссёр расширял пространственно-временные границы сюжета до общечеловеческого содержания благодаря вечным изобразительным символам. Так, например, в фильме «Иваново детство» есть эпизод со сборником гравюр Альбрехта Дюрера. Двенадцатилетний Иван, потерявший во время войны всех своих близких, рассматривает «Четырёх всадников Апокалипсиса». Однако вместо библейских персонажей мальчик видит в них олицетворение фашистского зла.
Леонардо да Винчи
Андрей Тарковский глубоко восхищался гениальностью Леонардо да Винчи и называл его поэтом живописи. Эстетикой непревзойдённого итальянского мастера пронизан самый личный фильм режиссёра – автобиография «Зеркало». Дважды в кадре появляется книга с разными работами да Винчи, среди которых «Прекрасная Ферроньера», «Мадонна с младенцем и святой Анной», эскиз к «Тайной Вечере», «Мона Лиза», «Поклонение волхвов».
Из картин величайшего деятеля эпохи Возрождения Тарковский черпал вдохновение для своих женских образов. Таинственная двойственность, присущая полотнам да Винчи, в сознании режиссёра соотносилась с противоречивостью характера собственной матери.
«Возьмём для примера «Портрет молодой женщины с можжевельником» Леонардо да Винчи. В ней что-то есть лежащее по ту сторону добра и зла. В «Зеркале» этот портрет нам понадобится для того, чтобы сопоставить его с героиней, способной быть обаятельной и отталкивающей одновременно», – объяснял Андрей Арсеньевич.
Совсем другая материнская фигура появляется в фильме «Солярис». Она выступает визуальной аллюзией на «Даму с горностаем», однако режиссёр по-своему интерпретирует портрет кисти да Винчи: в его восприятии чистота горностая переносится на белую шубу женщины.
Последнее кинопроизведение советского автора начинается с картины «Поклонение волхвов», которую да Винчи оставил незавершённой. Она считается сюжетным двигателем и знаковым наполнением «Жертвоприношения». Подобно тому, как на полотне рушится старая жизнь и начинается новая веха, герои киноленты в преддверии надвигающейся катастрофы пытаются отыскать надежду на спасение.
Голландские художники
Особую ценность для Тарковского представляли нидерландские живописцы. Картины Питера Брейгеля Старшего из серии «Времена года» можно увидеть на стенах библиотеки в «Солярисе». В хранилище коллективной памяти на космической станции они служат символами цикличности жизни на Земле, её необратимости.
Пейзаж «Охотники на снегу» из этой серии считают едва ли не самой лучшей работой Брейгеля. Он также является сквозным образом для мизансцены в «Зеркале». Атмосфера зимних праздников, ощущение уюта и домашнего покоя, запечатлённая художником, у Тарковского воплотилась во сне-воспоминании о спокойном периоде детства.
В «Солярисе» кадр с «Охотниками на снегу» становится двойной цитатой и параллельно отсылает к картине «Блудный сын в таверне» Рембрандта – ярчайшего представителя золотого века голландской живописи. Автопортрет, на котором художник изобразил себя с женой в образе героев евангельской притчи, содержит важную деталь. Грифельная доска в углу напоминает о том, что пир однажды закончится, и тогда за все свои действия придётся расплачиваться.
В космических скитаниях человечества Тарковский видит заблуждение, ложный путь к истинному познанию. Поэтому неудивительно, что финальная сцена фильма об изучении чужой планеты, изображающая воссоединение главного героя с отцом, практически в точности повторяет композицию полотна «Возвращение блудного сына».
Всю свою жизнь и профессиональную деятельность Андрей Тарковский посвятил поискам гармонии и душевного равновесия, и именно искусство всегда оставалось его главным проводником.
«Главная задача искусства – это разрешение духовного кризиса, царящего во всем мире», – резюмировал режиссёр.
